БЛИЖНИЙ БОЙ
Против лома нет приема
Дурной тон - начинать с цитаты, но я все-таки начну, причем с известной всем, хрестоматийной: "Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза, и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах". (М.Булгаков, Собачье сердце.)
Дурной тон - это еще полбеды. Беда, когда мы позволяем гадить в собственном доме, продавать средь бела дня погромные издания, малевать на стенах свастики, делить людей на лиц славянской, кавказской, еврейской национальности, прикармливать крыс, копошащихся в мусорных баках.
Многие уже забыли осень 1993-го, те страшные, окаянные дни, когда по всей России выползло из нор смрадное подполье. В самом центре Москвы, на Сретенском бульваре, в Милютинском переулке, в чудесном старинном особняке, пережившем пожар 1812 года, пьяный сброд развлекался, паля из пистолетов по кариатидам, целя в женские головки, гадя во всех углах, сморкаясь в портьеры. В каминном зале встала на постой рота боевиков из Приднестровья, в "золотом" - казаки, по коридорам сновали люди в поповских рясах, на рукавах красные повязки с черным серпом и молотом, бородатые охотнорядцы в тельняшках; дым столбом, смрад мочи и перегара, курьеры, связные, звенят телефоны, трещат машинки, верстаются номера листков "Русский вестник" и "Черная сотня". Ну, прямо штаб восстания, Смольный в 17-м году!